— Доброе утро, дорогая, — Ларочка поморщилась, услышав в телефонной трубке голос свекрови Марины Павловны. Если та звонит, значит, собирается испортить это самое доброе утро. Ларочка с трудом терпела Марину Павловну, впрочем, это у них было взаимно. И дело было вовсе не в том, что невестка женщины была плохим человеком, просто она стала женой ее нелюбимого старшего сына Михаила и автоматически попала в разряд неприятных персон. — У меня для Вас отличная новость, — ехидно продолжала Марина Павловна. – Моя свекровь, Ирина Леонидовна, теперь будет жить с Вами, придется отрабатывать незаслуженно полученную квартиру. Ларочка облегченно выдохнула, это была вовсе не плохая новость, обычно свекровь придумывала для нее каверзы похуже. Поначалу молодая женщина недоумевала, чем так не угодила матери мужа, пока он не рассказал ей историю. Михаил был старшим из троих детей Марины Павловны. Родила она его без мужа, как говорится, еще в девках, и очень стеснялась присутствия мальчика в своей жизни. Хотя, несмотря на это, смазливой бабёнке с трехлетним сыном удалось охомутать представительного и весьма небедного вдовца Якова Петровича. И в законном браке у них появились еще двое детей – мальчик и девочка. Отчим Михаила человек сообразительный и деятельный, поднялся еще в 80-х, открыл кооператив. Потом умудрился не разориться в 90-х, а в 00-х и вовсе попёр в гору. Детей своих никогда по родству не различал, как человек справедливый всегда поровну покупал всем игрушек, одежды, еды. Но и ремня мог всыпать каждому одинаково, если находилось за что. А вот Марина Павловна различия между детьми делала. Между тычками и щипками нередко шипела Михаилу – И зачем только я тебя родила, чернявый, весь в папашу непутевого, как ворона в стае голубей, — намекала она на своих светловолосых отпрысков. Чем был виноват несчастный мальчик, неизвестно. Он ведь у мамки билет в жизнь не упрашивал, да и мужа заполучить помог именно он. Яков Петрович пожалел плачущего в скверике после очередной брани мамаши вихрастого мальчугана и подошел утешить. Через это со злобной женщиной и познакомился. Мужем и отцом Яков Петрович оказался замечательным, жену баловал, на детях не экономил. Денег и внимания у него хватало на всех, лишний рот его не обременял и Миша никогда не чувствовал себя чужим. А вот младший брат и сестра по науськиванию матери постоянно пытались указать ему его место. — Ты нам никто, мы тебе не родня, наш папка тебя кормит и поит, — то и дело слышалась во время их детских ссор и размолвок. Сестра Мария и брат Антон, как могли, подчеркивали свое превосходство. — Знаешь, мне кажется, отчим единственный родной мне человек в нашей семье, — пытался объяснить Ларочке отношение свекрови Михаил в первые месяцы брака. И молодая жена поняла, что от матери мужа лучше держаться подальше, чтобы не портить себе настроение. Ларочка отлично помнила, как будущая родственница поморщилась, глядя на нее, при знакомстве. — О, Господи, невеста, хотя, что еще от недоумка ожидать? – произнесла зло. – Живите, как хотите, раз снюхались, я вас на порог не пущу. И они с Михаилом зажили, поженились и сначала снимали угол, потом квартиру. Помощи не просили, глаза не мозолили. Может и не богато жили, зато были независимы. Единственный из всей семьи Яков Петрович к ним захаживал, со внуками просил поторопиться, шутил, что соскучился по детскому смеху и шалостям. А через год после свадьбы его не стало. Похороны, поминки, Мишу захлестнуло горе, будто он потерял родного отца. На оглашении воли покойного в нотариате собралась вся семья. Мария с Антоном в недоумении косились на чуть опоздавшего Михаила. — А этот здесь зачем? – шипели зло. Но Михаил даже не смотрел в их сторону, его пригласили официально, значит его место здесь. А потом адвокат покойного зачитал официальный документ. Яков Петрович в форме дарения отписал свой особняк любимой жене Мариночке, а каждому из детей, включая Михаила, досталось по большой двушке. Как только до Антона с Марией дошло, что они получили ровно столько, сколько и пасынок, разразился грандиозный скандал. — Кто он такой? – кричала Михаилу сестрица, зло уперев в него палец. — Он отцу чужой, зачем недвижимость приблуде? – она бесновалась в кабинете как ведьма на шабаше, изрыгая ругательства и угрозы в сторону сводного брата. А Антон подошел к адвокату и ядовито спросил: — Интересно, сколько он проплатил отцу? Оспорить эту несправедливость можно? Но юрист быстро остудил пыл скандалистов: — Имущество отписано по договору дарения и сделка обратного хода не имеет, но через полгода будет оглашено завещание покойного, касающееся его фирмы, которое можно попытаться оспорить. Получив собственное жилье, Ларочка с Михаилом были вне себя от счастья. Теперь можно выполнить просьбу отчима – подумать о детях. Михаила немного огорчали злобные выпады в его сторону брата и сестры, но за 30 лет своей жизни он уже привык к подобному отношению. Ему было интересно, почему же молчит мать. И вот сегодня вишенка на торте – Ларочка сообщила, что свекровь требует, чтобы они забрали себе мать Якова Петровича. Ни минуты не колеблясь, Михаил перезвонил матери. — Немедленно забери старуху из моего дома, — кричала мать в трубку растерянному сыну. – Я ее всю жизнь терпеть не могла, а теперь что же, подгузники менять? Ему стало отчаянно жаль бабушку, она столько сил вложила в обустройство их дорогого особняка. Всеми силами поддерживала семью сына, нянчила внуков, а теперь, когда стала беспомощной после инсульта, ее пытаются выбросить как ненужную вещь. Михаил молча собрался и помчался за Ириной Леонидовной, ведь она, как и отчим, неизменно была к нему добра. А Ларочка поспешила убрать из квартиры все лишние вещи. После болезни у пожилой женщины отказали ноги, теперь она прикована к инвалидному креслу. Нужно освободить пространство для движения. Так в их доме поселилась мать Мишиного отчима и на Ларочку свалились обязанности по уходу за бабушкой. Ведь в каких-то вещах она оказалась беспомощной, как ребёнок. А спустя 2 дня Мише позвонил Антон. Опустив приветствия, он язвительно заяви: — Отец оставил тебе квартиру, вот и отрабатывай, на Машку не надейся, сдалась ей эта чертова бабка. Миша с Ларочкой поняли, что рассчитывать на помощи со стороны родственников не стоит. Да и не надеялись они ни на что особо. Впрочем, бабушка их не тяготила. Женщиной она было контактной, даже юморной, никогда не унывала и не вешала нос. Конечно, ей было обидно, что родные внуки от нее отвернулись. Только она не собиралсь горевать по этому поводу. — Избаловала их невестка моя, — сказала она, сокрушаясь в один из дней за ужином. – А тебя Яшенька всегда хвалил, ты другой, для него ты был родным. А для меня теперь родней чем вы, детки, никого на свете нет. Ухаживать за Ириной Леонидовной было совсем не трудно. Да и кто за кем ухаживал, в этом еще разобраться нужно. Лихо гоняя на своей четырехколесном коне, старушка успевала прибраться в квартире и даже сварганить вкусный ужин работающим Мише и Ларочке. Избавившиеся от старушки родственники будто забыли о ее существовании – ни звонка, ни привета. А спустя 4 месяца пришла пора оглашения завещания. И снова все собрались в небольшом заде адвокатской конторы. Когда Михаил втолкнул в дверь инвалидной кресло и Ириной Леонидовной, звучащие внутри злые голоса умолкли. Три пары злых глаз уставились на несчастную старушку. — Что она здесь забыла? – читался в них немой вопрос. – Какое отношение имеет старуха к бизнесу сына. Кончено, он оставил активы кому-то из детей. Собственно о том, кто возглавит дело отца и спорили Антон с Марией до приезда бабушки. Каждый видел в президентском кресле себя. Однако, какого же было их удивление, когда адвокат сообщил, что все движимые и недвижимые имущества фирмы, как и все принадлежащие ему денежные активы переходят к его матери, Слепцовой Ирине Леонидовне. В тесном помещении мгновенно воцарилась гробовая тишина. С перекошенными лицами Мария с Антоном уставились на бабку, а та замерла под злобными взглядами как загнанный кролик. Однако, первой взяла себя в руки Мария, глаза ее потеплели, она встала и медленно двинулась в сторону сидящей в инвалидной кресле старушке. Жестко отерла плечом стоящего рядом Михаила, и, улыбаясь, произнесла: — Ну хватит по чужим углам мыкаться, я заберу бабушку себе. Ирина Леонидовна недоверчиво подняла на внучку голову и робко кивнула, однако с другой стороны, к ней уже спешил Антон. — С чего ты взяла, что бабуля поедет к тебе? — бросил он сестре. – У меня ей будет удобнее. И брат с сестрой сцепились, деля ее недавно никому не нужную бабку. Они наскакивали друг на друга, словно боевые петухи, сопровождая все жесткой бранью. Ирина Леонидовна с минуту с интересом наблюдала за потасовкой и примирительно взяла внуков за руки. — Успокойтесь, пожалуйста. Кто вам сказал, что я хочу переехать от Миши? – она покачала седенькой головой. – Нет, я останусь у него. В зале воцарилась гробовая тишина. Антон с Марией один за другим вырвали руки у бабушки и, смирив Михаила испепеляющим взглядом, покинули зал. Марина Павловна также последовала за своими детьми, прошипев Михаилу напоследок: — Гадёныш. А Ирина Леонидовна задрала на него голову, подмигнула и весело скомандовала: — А ну, Мишок, бегом доставь меня домой, это дело стоит отметить. Так бабушка навсегда осталась в семье Михаила и Ларочки и очень скоро переписала на него почти все, что досталось от отчима. Родных внуков она тоже не обидела, выделив им по небольшой равной доле, которая позволяла им считаться вполне обеспеченными людьми. Хотя, внуки не смирились с потерей наследства, пытались оспорить завещание в суде, но проиграли. А оставленные им средства не пошли впрок. Антон почти сразу вляпался в какую-то темную историю, спустил свою долю за долги и вернулся жить к матери. Мария, с досадой вышла замуж за, как ей казалось, очень обеспеченного мужчину и родила дочь. Только избранник ее оказался альфонсом и очень скоро переметнулся к очередной состоятельной вдовушке. Пришлось Марине Павловне забрать внучку себе, ведь мать, после неудачного брака, очертя голову кинулась устраивать личную жизнь. Ирины Леонидовны не стало накануне Ларочкиных родов и появившуюся на свет девочку назвали в честь прабабушки – Ирочкой. А однажды, через много месяцев после смерти старушки, Ларочка разбирала вещи покойной и нашла в ее любимой книге сложенный вдвое тетрадный листок. «Мама, если со мной что-то случится, писал Ирине Леонидовне сын, ступая жить к моему Мишеньке, хоть по крови он нам не родной, но из всех детей вырос самым достойным. Прости, что не смог воспитать такими же Машеньку и Антошку». Прочитав эту короткую записку, молодая женщина смахнула со щеки пробежавшую слезу и тихо улыбнулась. Мишин отчим был прав, ее муж очень хороший человек, ей повезло... интернет