Продолжение. Начало здесь.

Пришлось идти в ванную – умываться прохладной водой, смывая соль, потёкшую тушь и размазанную помаду. В зеркале отразилось зарёванное чудище – и девчонкам стало смешно. Так и хохотали вдвоём в ванной до колик в животе – прямо как раньше, в детстве.

Так и сейчас. Поплакали, посмеялись, сбросили накопившийся стресс – и стало легко.

Вместе поднялись с края ванны, на который уселись обессилевшими после приступа смеха.

И пошли в кухню – включили чайник, насыпали конфет в вазочку, разложили красиво печенье. Притащили из гостиной тарелки с журнального столика, убрали всё лишнее, накрыли стол к чаю.

Люба поправляла макияж пока хозяйка копошилась в чемодане, отбирая московские деликатесы для подруги и её родителей – подарок к Новому году.

В Никольской церкви Света купила свечи. Теперь зажгла их, поставила на дубовый шкафчик со стеклянными витринами - и в гостиной сразу стало уютно. Вспомнились рождественские посиделки с Дэвидом, и девушка улыбнулась оттого, что на сердце потеплело.

Вернувшись в комнату, Люба уже снова сияла, как прежде.

– Ну, теперь понимаешь, почему не пьянею? Всё, что выпила – вышло со слезами.

Девчонки снова прыснули и уселись пить чай да дальше разговаривать.

– Так вот. Заканчиваю мысль. – Люба усмехнулась, отхлебнула чая, посмаковала мягкий земляничный вкус. – Земляника со сливками? Обожаю. Мой любимый чай!

– Тоже люблю. И ещё манго-маракуйя.

Люба согласно закивала:

– Ага. – Звякнула мельхиоровой ложечкой, отодвинув её на краешек блюдца. Сделала ещё глоток чая, зажмурившись от удовольствия.

– Ну, а что дальше? – Света нетерпеливо кивнула головой и развернула серебристую фольгу Hershey`s Kisses, положила шоколадную капельку себе на язык.

– А дальше всё прозаично. Теперь кажется, что прозаично. А тогда было ох, как больно. Сашка хотел детей - он всегда об этом говорил. Со мной его отцовский инстинкт не был бы реализован – так что я его понимаю и ни в чём не виню. И всё же… когда случайно узнала, что у него есть любовница, не могла поверить… Думаю, для любой женщины предательство мужа – это удар под дых. Жестокий удар. Предательство сбивает с ног. Лишает способности мыслить здраво. Адреналин такой, что трясёт не по-детски. Есть, пить, спать – невозможно. Лучший способ сбросить вес, кстати. – Люба горько усмехнулась. – Минус пятнадцать килограмм - одним махом. Меня ветром качало в то время.

– Шок. Неверие… проходила все стадии постепенно – как и все. Скандалы чередовались с примирениями. Он давал обещания – чтобы тут же их нарушать. Сходились и расходились, изматывая друг друга, теряя здоровье. Надоело. Встал выбор: или сдохнуть к чертям, или разойтись с миром и отпустить навсегда. Я сделала свой выбор. Сверкающие иллюзии об идеальном замужестве разбились вдребезги.

Я выбрала первый вариант. Постепенно пришло принятие неизбежного и развод. Вот, собственно, и вся история замужества. Было чувство, что у меня вынули сердце из груди, истоптали его в грязи, а затем сунули обратно – на, живи как хочешь. Только время и любовь отмыли те следы.

Люба вздохнула, уже без слёз. Пожала плечами:

– Надо было сразу его отпустить. Так бы и сделала, если бы он открыто ко мне пришёл и всё объяснил - я же знала, как он мечтал о ребёнке. А Сашка не смог. Предпочёл тайком. Может, боялся причинить мне боль. Но вот так, исподтишка оказалось ещё больнее, увы… Как я уже говорила, уходя от жены, муж оставляет её на произвол судьбы. Развод выбил у меня почву из-под ног. В такой растерянности была. Честно, я не знала, что мне дальше делать, куда идти, как жить. С разбитым сердцем, вымотанная морально и физически, я была лёгкой добычей для любителей поживиться на женском одиночестве. А таких вокруг тогда кружило немало.

Люба допила чай, поставила чашечку на блюдце. Искристо улыбнулась, блеснув тёмными глазами:

– Сейчас уже заканчиваю о грустном. Говорят, одинокая женщина – как краюха хлеба: каждый так и норовит походя кусок побольше откусить. А я в таком раздрае душевном была, что не знала, куда приткнуться, к какому плечу припасть. Ну, и как раз в это время появляется на работе вот такой же, как у тебя – с красивыми глазами, полными обещаний неземного счастья. Ему легко было соблазнить меня – ведь я и сама желала утешения.

Люба покачала головой, вспоминая горький опыт:

– Любить мужика за красивые глазки – это как любить конфеты за красивые обёртки. Разворачиваешь, а внутри… - Девушка раскрутила цветастый, блестящий фантик, а там вместо шоколадки - свёрнутая плотным комком фольга от съеденных Hershey`s Kisses.

Тихонько рассмеялась, волооко глянув на Свету: - Понимаешь, о чём я?

– Думаю, понимаю…

– В общем, он тоже оказался женат - как и твой Лебедев. В моей красивой обёртке обнаружился всего лишь смятый фантик от съеденной кем-то конфеты. И тогда я остро осознала, что участь любовницы женатого мужчины - не для меня. Это унижение - довольствоваться крохами внимания, как объедками с барского стола. Быть на вторых ролях, терпеливо ожидая его звонков и поспешных визитов? Слушать, как он врёт по телефону жене, без зазрения совести, и чувствовать всё растущее отвращение? Постепенно терять способность верить ему, да и вообще всему мужскому роду? Нет. Пусть с опозданием, но я поняла: это не мой путь. Посидела в тишине, подумала, оценила здраво своё настоящее. И постаралась представить себе своё будущее, если оставить всё, как есть. И содрогнулась от ужаса.

Уволилась с работы. Разорвала все отношения. Пошла ва-банк, бросив всё и распрощавшись с прошлым навеки.

И счастье вдруг развернулось ко мне лицом – словно в награду за волевое решение. Внезапно открылась вакансия в H***n – как по заказу. А дальше ты знаешь.

Поэтому, прежде, чем позволить красивым глазкам вторгнуться в твою жизнь, честно ответь себе на вопрос: жевать фантик от съеденной кем-то конфеты – это то, чего ты действительно заслуживаешь? – И Люба протянула Свете свою бутафорскую конфету.

Девушка фыркнула, отвела Любину руку в сторону, отрицательно качнув головой.

Продолжение здесь.